Любовь по-немецки – 2. Особые отношения - Мара Дорст

– Потому что мы не понравились друг другу

– Ложь! Он был от тебя в восторге!

– Хорошо, он мне не понравился

– Тогда зачем ты согласилась ехать с ним в Брауншвейг?

– Я согласилась, потому что ты настаивал. Ты сам сказал, что это меня ни к чему не обязывает. Я поняла, что он не интересен мне ни как друг, ни как мужчина.

Йенс, тяжело дыша, садится на софу и снова задает вопрос, мучающий его больше всего:

– У вас правда не было секса?

– Клянусь тебе, что нет.

Он по-прежнему недоверчиво смотрит на меня, но, кажется, начинает успокаиваться.

Внезапно на его мобильник приходит сообщение. Это сообщение от Витольда. Сам того не подозревая, мой несостоявшийся любовник спасает меня в этот момент, рассеивая подозрения мужа.

Витольд пишет, обращаясь к нам обоим, что он рад был с нами познакомиться, однако ему кажутся странными наши взаимоотношения и он не готов присоединиться к ним, тем более, что он по-прежнему любит свою девушку и надеется на ее возвращение. Кроме того, для него очень тяжело и неприятно испытывать давление, которому подвергал его Йенс, пытаясь постоянно контролировать.

Йенс сначала читает сам, потом зачитывает строки вслух. Теперь вся его агрессия и ненависть обрушиваются на беднягу Витольда.

– Вот мудак! Щенок! Отказаться от такого предложения!

Я же мысленно благодарю Витольда за это письмо и за его порядочность. И, в то же время, мне грустно. В очередной раз мне пришлось убедиться, что ни один адекватный человек не будет иметь со мной дело, пока я замужем за Йенсом. Мечты о легальном, да и не легальном любовнике, который смог бы скрасить мои годы в этом ненормальном браке, лишь иллюзия, и мне давно пора с ней распрощаться.

У меня действительно разыгралась страшная мигрень. Я выпила таблетку и теперь мне необходимо просто лечь, закрыв глаза. Во время приступа я не могу выносить даже собственных мыслей в голове, не то, что сторонних звуков. Но Йенс никак не унимается.

– Ничего, мы найдем другого, – снова воодушевляется он.

Как и у всех психопатов, смена настроения у него происходит почти моментально, как по щелчку. Он бежит к компьютеру, и я вижу, что он и не закрывал страницу сайта. Вероятно, пока мы с Витольдом игнорировали его звонки и сообщения, он уже лихорадочно занимался поисками нового кандидата.

– Йенс, я уже устала повторять, что не хочу больше никаких поисков. У нас был договор, – пытаюсь остановить его без всякого энтузиазма. У меня просто нет сил сейчас раздувать конфликт.

От его только что снизошедшего благодушия не остается и следа. Опять моментальный переход к другому состоянию.

Он вскакивает с кресла и шипит мне в лицо:

– Ну значит, можешь забыть о своей поездке в Париж!

Я холодею. Я надеялась, что фиаско Йенса с Витольдом не коснется его обещания, данного в присутствии нашего гостя.

Я бы с радостью отложила разговор на другое время, но этот вопрос слишком важен для меня.

Я возвращаюсь на софу и обхватив голову, которая кажется сейчас лопнет от боли, спокойно говорю:

– Йенс, когда я вернулась к тебе, мы договорились, что я больше не буду убегать тайком. Мы договорились быть честными друг с другом.

Произнося эти слова, я сама понимаю, насколько нелепо говорить о честной игре с тем, для кого слово «честность» лишь пустой звук. Я продолжаю:

– Ты пообещал тогда, что я если я приму решение расстаться с тобой, ты не станешь мне препятствовать и даже сам купишь мне билет обратно в Россию.

Йенс молчит, не отрываясь от поисков на сайте. Но я не блефую и не шантажирую его, как планировала раньше. Я на самом деле готова сдаться и уехать. Финал сегодняшней поездки поверг меня в полное уныние. Я перестала видеть перспективу, а мантра «это мой проект» больше не помогает.

– Так вот, я больше не могу оставаться здесь. Я хочу вернуться в Россию. Ничего не получилось. Я правда пыталась, но…

Я подбираю слова. Надо найти именно те аргументы, которые являются значимыми и для самого Йенса. Например, отсутствие секса. Но тогда он удвоенным энтузиазмом возьмется за поиски на сайте.

– Для меня очень важна любовь. Я поняла, что я могу заниматься сексом только с мужчиной, которого люблю. Поэтому мне так хорошо было с Карстеном. И поэтому никто не может его заменить. Я больше не хочу никаких поисков. Кроме того, мне скучно жить так, как живешь ты. Мне нужны новые впечатления, я хочу путешествовать. Но тебе это не интересно, поэтому ты мне отказываешь даже в элементарной поездке.

– Это не элементарная поездка! -выкрикивает Йенс. – Это дорого!

– Не дороже, чем мое возвращение в Россию и расходы на развод со мной, – парирую я.

– Ты поедешь, как я обещал, на твое 50-летие.

– Я не могу так долго ждать. Я возвращаюсь домой.

Ухожу в спальню и сразу же гашу свет, чтобы пресечь его попытки продолжить дискуссию. Раздеваюсь уже в темноте. Но он и не пытается продолжать. И все же зерно, брошенное мной, не пропадает бесследно. Йенс встревожился и думает, что ему делать дальше. Он начинает звонить мамочке и жаловаться. Я предполагаю, что это его мама, хотя понятия не имею, кто его собеседник, и к сожалению, мой немецкий по-прежнему не настолько хорош, чтобы я понимала скороговорку мужа. В любом случае, он просит у кого-то совета. Я больше не в состоянии пытаться контролировать ситуацию, боль в голове просто невыносима. Я закрываю глаза, кладу на голову подушку, чтобы не слышать голос Йенса, и вскоре проваливаюсь в спасительный сон.

Глава 20. Надежный способ заставить бывшего сходить с ума от любви, если твой бывший- нарцисс

Иногда наши самые невинные поступки могут иметь далеко идущие последствия, которых мы даже не ожидаем. Могла ли я думать, что отправленная Жене фотография в конечном итоге снова перевернет всю мою жизнь? Конечно, я рассчитывала на эффект, который заключался бы в том, чтобы вернуть ему хотя бы часть той боли, которую он причинил мне. Я знала, что он не любит меня, как не может любить никого в этом мире, но чувства уязвленного самолюбия и ярости нарцисса от того, что его жертва смогла не только выжить, но и стать счастливой с другим, никто не отменял. Самое страшное наказание для таких людей видеть счастье своей жертвы.

Сама я больше ни за что не планирую возвращаться к моему мучителю. Я уверена, что с меня достаточно одного возвращения, когда я снова чуть не потеряла все. И все же на подсознательном уровне я продолжаю чувствовать с ним связь. Я еще до сих пор не излечилась от него и от своего синдрома жертвы. И это вполне понятно в той обстановке нового абьюза уже со стороны немецкого мужа, в котором я оказалась, опять же благодаря Жене. Для выздоровления необходимы время и здоровое окружение, которых у меня нет.

На следующий день после злополучной прогулки по Брауншвейгу наступает понедельник, и я снова отправляюсь в школу, раздумывая над предстоящим разговором с Йенсом. То, что продолжение будет обязательно, я не сомневаюсь. Утром я опять собираюсь на поезд под неусыпным взором Йенса, который даже не ложился спать. Он снова начеку и контролирует, не планирую ли я сбежать от него прямо сегодня и не пакую ли я вещи не для школы, а для поездки в аэропорт. Это настолько очевидно и, к тому же, предсказуемо, что почти смешно.

Все контакты, с которых мне мог достучаться Женя, мной давно заблокированы (телефон, WhatsApp, Telegram, Viber, ВК). Я сделала это не для того, чтобы наказать Женю, но, чтобы защитить себя и уберечь от соблазна общения с ним. Ведь, несмотря на свою твердую решимость, я знаю, что все еще слаба и особенно уязвима сейчас, когда в Германии все так плохо и бесперспективно. Я вбила себе в голову как аксиому слова психологов «никаких контактов» и не позволяла себе до сих пор отступать от этого